Высонув узкую морду из-за кустов, Анул вдохнула новый запах. Точнее, запах, незнакомого ей существа. Разве был он новым?.. Нет, не был. Их были миллионы. Похожие друг на друга, можно даже сказать, вообще одинаковые. Они ни чем не отличались. Они были серыми, неприятными, тошнотворными. От них начинало колотить мелкой, неприятной дрожью.
Но это когда в толпе... По одиночке эти запахи были прекрасны. Они были все такими же одинаковыми, но при этом прогялдывалась сладковатость личности, которую нравилось пробывать, жадно облизывая губы. Анул с жадностью вдыхала их, питаясь ими, наслаждаясь.
Она выглянула дальше, рассматривая спящую собаку. Белая сука с черными пятнами. Она красива. Она безумно красива. Как красиво каждое сильное, смелое существо, от которого сейчас так и несет личностью.
Думала бы так о ней Анул, если бы она была одной из многих, а не лежала тут в полном одиночестве? Ничуть. Она бы на оборот, казалась полукровке безобразной. А сейчас она была действительно прекрасно...
Сердце колотилось в груди. Анул нуждалась в обществе. Ей нужно было общество, что бы ощущать себя живой. Что бы помнить, что она материальная, что не собственная выдумка, игра воображения.
Но страх сковыва волю, заставляя позорно поджимать хвост и желая всей душой, что бы собака не проснулась. Просто стоять по отдаль, вдыхать ее кружащий голову запах и ждать... Чего? Возможно, человеческого пинка. Возможно, подачки. Подачки было бы жилательнее... Ведь еда всегда вкуснее пахнет, чем надежда, не правда ли?

Сучок хруснул под лапой и Анул шагнула назад, поджав хвост и плотно прижав уши к голове. Пороснулась? Проснулась. Встала, отряхнулась. С легкостью сделала это, будто ее не волнует тяжесть прошедших дней и неотвратимость приближающихся. Анул еще раз втянула приятный запах, вглядываясь в нее своим грязно-желтыми, помутневшими от долгого голода и напастей взглядом.
Когда-то у нее был смысл. Когда-то был Держись. Грязно-белый щенок, обладающий красивыми небесными глазами и проницательным голосом. Тогда... Вот тогда и хотелось жить. Тогда и нужно было жить. А сейчас... Что сейчас? Серое небо над головой и чужая совершенно недоступная красота, на которую стоит лишь смотреть, задержав дыхание, стараясь не спугнуть.
Когда они в толпе - они ужасны. Когда они одиноки - они прекрасны. Смотреть на них - одно нестепимое удовольствие, после которого остается лишь спрятаться куда по дальше и глатать соленые слезы.
Анул не ответила, в страхе вздыбив шерсть и замерев в одной позе, с испугом и восхищенеием рассматривая собаку.

<~~Кучасмусором
Белая собака всё ещё бежала куда-то, сама не зная куда придёт и откуда она возвращается. Сейчас в её глазах горела страшная решимость. Она бежала и думала, на кого ещё наткнётся? Кто в этот раз от неё убежит? Кого она сегодня задушит? Басс казалась глупым фанатиком. Да...такой её воспитала природа. Воспитало общество. С этим уже вряд ли что-то поделаешь...
Ни в чём не повинное старое дерево, наполовину сгнившее и корявое, так не кстати возникло на пути у Бассхантер. Образ её резко переменился. Глаза её налилсь кровью. Тупая боль захлестнула мозг. Короткие острые клыки вылезли из верхней губы. Почему она увидела опасность в этой липе? Не понятно. Мощная лапа зверюги полоснула по коре, оставив четыре глубоких бороздки. Бультерьер тут же стала с остервенением царапать дерево, снимая его кору и обнажая белую мягкую древесную мякоть.
Сладкий, липкий сок полился по её лапам. С жадностью всосав жижу с когтей, Басс ринулась дальше, бросив дерево на произвол судьбы. Она бежала дальше, не оглядываясь назад. Уши колыхались на ветру. Страх кусал её за белые пятки, что случалось так редко...Преодолев ещё несколько метров, разум начинал проясняться. Собака остановилась, как вкопаная, помотала головой и огляделась, ища укорительные взгляды, к которым так привыкла.
"Что на меня нашло? Хорошо, что никто не видел."
Пульсирующая боль  пронзила каждую извилину её несчастного мозга. Бультерьер поплелась дальше, в чёрную глубь заповедника. Голова кружилась от свежих запахов. Листва, мокрая земля, трава...Никакого выхлопа машин, адского шума...Ничего этого не было. Колени затрещали и забились мелкой дрожью. Псина тяжело рухнула в кусты на бок. Грудь её вздымалась, а сама она громко, хрипло дышала. Уши уловили чьи-то голоса. Она подняла голову и увидела небольшую компанию. Лежала она по ветру, так что её запах можно было легко уловить. Псина перекатилась на другой бок и прикрыла глаза, в которых несколько сосудов всё таки полопались.

Анул стоит, опустив голову, прижав уши и закусив губу. Она наблюдает за этими собаками, за этими действительно достойными жизни существами. Разве она, это загнанное, практически уничтоженное существо имеет права существовать? Просто влачить свое никчемное тело... Не то что бы даже надеятся на что-то!
Черно-белая собака ушла. И правильно... Так и нужно. Анул отвернулась. Она уже давно привылка не чувствовать каких-то отдельных эмоций. Привыкла чувствовать лишь что-то в общем, яркими красками наплывюащее на сознание. То яркая краска, то не слишком.
А сейчас она явственно чувствует наплывшее удивление. Почему? Почему оно так? Почему не может быть иначе?.. Анул уже давно не спрашивает себя: почему именно я? Не было смысла в этом вопрос. Просто должен же быть хоть кто-то. Так почему же не она?
Остался только вопрос: почему? Почему обязательно должен быть кто-то, кто будет подставлять покорную спину под чужие палки?
Но она не могла что-то менять. Для этого надо было собрать всю свою волю в кулаки начать... Жить?
Появилась еще одна собака. Анул поежилась... Бультерьер. Красивая, яркая... Именно такая она была в глазах полукровки. Именно такая. По сравнению с ней самой.